"Килагайские хроники", Афганистан: о том, о сём... Опции

[Дмитрич]

Килагайские хроники.

Предисловие.
Первоначально я не собирался на эту тему карябать бумагу пером, извиняюсь, в связи с всеобщей электронотизацией (спасибо Гейтцу, хотя многие считают наоборот – смерть Гейтцу!*) тыкать пальцем по клавиатуре, но написав пару заметок об Афгане, я понял, что нельзя так просто оставить эту тему без внимания. И пусть я всего лишь начфин и как бы кто и что не думал, я был там, и не только сидел в кабинете. Ведь пуля, как говорят – дура, она не спросит ты командир взвода или нет…
Прошло 15 февраля, очередная 19-ая годовщина вывода войск, а в сетке телевизионных программ ни одного фильма, ни одной передачи в связи с этим. Что это? Неужели все потеряли память? А как все любят кричать о патриотизме, но где же он?
Я, почти всех Пули-Хумрийцев (тех, кого нашел на одноглазниках, как этот сайт называет Слава) поздравил с праздником – днём вывода войск. И не только Пули-Хумрийцев. Хотя, этот день не праздник, как это заметил Миша Графов (наш выпуск, 15 рота), а день памяти. Надеюсь, в скором времени и он примкнет к нашему форуму.
Завершая свои мысли в слух, вернусь к хроникам, прошу не проводить аналогию с устоявшимся в народе значением этого слова, хотя по содержанию заметок (зарисовок)… Что поделаешь иногда, как это принято у русского народа, да и не только у русского, и в горести и в радости мы обращались к Бахусу. Ну, вот о форме самих хроник я уже упомянул, они будут короткими заметками или зарисовками происходивших тогда событий или того, что было связано с ними и самим Афганистаном. Я не ставлю самоцелью и совсем не претендую на изложение каких либо событий и фактов, тем более в хронологической последовательности, а так что вспомню, то и вспомню. Как говорили латиняне: «Ab hoc et ab hac» (О том, о сем ). И конечно же, это все будет перемежатся с моими стихотворениями.

Да, я тоскую по Афганистану
По тому солнцу, ветру и песку
По тем друзьям, которых разбросало
Ещё по тем, которых не найду

Злодейка жизнь сломала много судеб
И развела последние мосты
И пусть что есть, останется и будет
И пусть кто есть, но только не кресты

Виски посеребрило сединою
В глазах не объяснимая печаль
Мне трудно разобраться что со мною
И трудно разобраться что мне жаль

Куда-то в даль, как пущенной стрелою
Ушли года опустошив колчан
Но где-то там, за мутною рекою
Остался мой тогда Афганистан

Мне грустно, я кривить душой не стану
В глазах не объяснимая печаль
Да, я тоскую по Афганистану
По тем годам, которых мне не жаль

Максимыч – «Не летная погода»
Был один майор, которого прозвали (шутя, не в обиду) «нелетная погода». А всё дело в том, что когда задует афганец, то гору Zalupa от стоящего в воздухе песка не видно, а раз её не видно то погода не летная, т.е. - вертушки не летают. А когда вертушки не летают - не будет почты. А в Афгане только две отдушины: письмо из дома и баня… Майор этот был, может быть и не совсем в предпенсионном возрасте, но соответствующей комплекции – страдал (или только начинал страдать) «зеркальной болезнью» (т.е., одноименную с названием горы штуку видел только в зеркале, живот мешает). А народец-то ушлый, вот и повадились его подкалывать… Ну, что Максимыч, как погода сегодня, Zalupu видно? Не видно…Опять не летная погода… И т.д. и т.п.

Вдруг Афганец завеял над нами
Это ветер афганский такой
Он закрыл путь почтовым вертушкам
Шурке** сделал опять выходной

Гора названа была из-за того, что её округлая вершина, выглядывающаяся из-за предгорья, имела характерную бороздку - пропаханную нашими «богами войны» - артиллерией.

А ещё есть там гордость, честь долины
Её за схожесть с чем-то нарекли
Когда смотрели долго на кручины
Всю ночь и днём с рассвета до зари

Так, вот однажды, когда шел очередной обстрел гарнизона, все офицеры вышли покурить на порог штаба, а заодно понаблюдать за происходящим. Хочу заметить, не при каждом обстреле все выходили из штаба, так как к этому давно привыкли… Просто в этот раз, всё было немного посерьезней. На пороге стояли Комбриг и другие офицеры. Максимыч, а он был артиллеристом, чуть ли не в делениях угломера указывал, точнее говоря, предсказывал место падения РСов. Этот упадёт там-то, тот там-то… И его прогнозы, надо отдать ему должное, почти всегда совпадали. Я и Шура Мягкоход, стояли с краю и тоже наблюдали за этим увлекательным процессом. Так бы всё и продолжалось, но тут вышел НачПО одетый в бронежилет и каску и докопался к Шурику, почему он не в бронике, не с автоматом и не идет занимать своё место по боевому расчету. Поорал, поорал сел в Уазик и уехал. В это время с места, от куда стартовали РСы - стартонул очередной РС и траектория его полета для штаба не предвещала ничего хорошего. Максимыч, привычно вскинул руку с линейкой на уровень глаз, стал вычислять и озвучивать расчеты, но уже не совсем уверенным голосом… Комбриг его прервал и отправил всех по местам. Снаряд упал за штабом.
------------
* об изобретателе интернета пока не говорю, - британский физик Тим Бернерс-Ли, известный всему миру как создатель Всемирной паутины.
**начальник почты, из песни"Желтый модуль"
Вот она, достопримечательность долины. 1.Вид на гору "Zalupa" от штаба бригады, 6.10.88. 2. Mountan "Zalupa"-вид с другой точки.
 Гора_Z.jpeg ( 22.04 килобайт ) Кол-во скачиваний: 21
 album_2602204803_8494.jpg ( 26.65 килобайт ) Кол-во скачиваний: 22

[Дмитрич]

"Обратной дороги у нас уже нет."

1. Они были первыми. …в январе 1980 года в автобригаду пришел приказ: 2-ой батальон через пять суток должен отправиться в Демократическую Республику Афганистан для оказания помощи братскому афганскому народу. - Грузили технику, ГСМ, продовольствие - все в быстром темпе, чтобы не сорвать сроки формирования эшелонов, - вспоминает Виктор Михайлович. - Офицеров и прапорщиков командование смогло немного морально подготовить к тому, что в ДРА нас могут встретить не совсем ласково, что возможны боевые действия. А вот солдаты ничего подобного не ждали. 59-я бригада материального обеспечения, в со¬став которой входил и батальон нашей автобригады, дислоцировался в г. Пули-Хумри, что в 350 км на север от Кабула. И как только наши обосновались на новом месте службы, поняли, что попали на самую настоящую войну. Местные днем могли мило улыбаться, а ночью - обстрелять гарнизон. Могли сами же организовать засаду, передать информацию о передвижении русских колонн душманам. И - опять мило улыбаться, принимать продовольствие, другую гуманитарную помощь. - Мы прибыли в Пули-Хумри в марте, и поразились макам, самым простым, красным. Они выстилали все склоны гор, и казалось, что вокруг города - сплошной красный ковер, - вспоминает В. М. Дубовой. - Но скоро наступила обычная для Афгана жара под 60 градусов, и страна превратилась в раскаленную полупустыню: Еще запомнилось Виктору Михайловичу впечатление от как бы перемещения во времени. То, что изучалось некогда на уроках истории в разделе "Средние века", представало перед глазами наяву: дехкане пахали землю деревянными сохами, вручную обрабатывали посадки. Отсутствие канализации, водопровода, элементарных благ цивилизации, санитарных норм - и тотальная нищета. В батальоне было три роты. Развозили по всей стране: первая - боеприпасы, продовольствие, обмундирование, две других - горюче-смазочные материалы. До Кабула ездили колонной не менее 10 машин. А вот дальше - только с прикрытием БТРов и даже "вертушек", потому что практически всегда колонна попадала в засады.
…Виктор вспоминает, что обстрелы были разные. Некоторые длились минут 30, другие - несколько часов. При себе каждый всегда возил гранату, которая была как НЗ - на случай, если - все, чтобы не попасть в плен. Он, как отвечающий за артвооружение, участвовал во всех поездках батальона, но запомнил один обстрел. Четыре часа колонну из 17 машин с продовольствием, шедшую к Джелалабаду и зажатую в ущелье, расстреливали с преобладающих точек, которых вокруг было немало. - Вот именно тогда я и подумал: "Вот и тебя, Витя, скоро повезут домой грузом 200", - вспоминать о той войне Виктору Михайловичу до сих пор непросто. Он переживает, пытается скрыть волнение, но не удается. - Страха уже не было, появилась какая-то отрешенность, когда уже все равно, и надо идти до конца. А обстрел в горах - вещь неприятная: мало того, что трудно определить, откуда конкретно ведется обстрел, чтобы навести "вертушку", так еще солнце настолько яркое, что не спасают черные очки, оно отражается от выжженных склонов, а еще звуковой эффект гор подавляет. Выстрел может быть и один, но эхо его умножает, и этот грохот, да еще на протяжении нескольких часов, может свести с ума. Из 17 машин уцелело только семь. Погибших в этом бою, к счастью, не было, а вот раненых - половина состава колонны. Когда вышли из ущелья, не верили, что остались живы.
http://idmitrov.ru/body.1169.html

2. Полковник Попов В.Е., сейчас начальник 147-й автобазы, той самой, офицеры которой на параде 9-го мая на ЗИЛах по Красной площади… В 1988 году - начальник штаба 46 батальона…
…специфика 147-й автобазы такова, что обеспечивает ее начальнику полковнику Владимиру Попову практически непрерывную череду стрессов. Равнодушный к спиртному, с сильным характером, Владимир Евгеньевич снимает стресс физкультурой. Обеденный перерыв (в армии, как известно, рабочий день командира не нормирован, но, как говорится, война – войной, а обед – по расписанию) он начинает с 1—2-километровой пробежки, затем переходит к упражнениям на снарядах спортгородка базы. В его кабинете стоят две полуторапудовые гири. И не просто стоят, а регулярно оказываются в крепких руках командира. В годы учебы в академии в гиревом двоеборье Попову не было равных, хотя внешне на гиревика он похож мало, скорее, на легкоатлета – высокий, худой, жилистый. В общем, в любом смысле слова способный тянуть командирскую лямку.
В его офицерской биографии есть и афганские страницы. Из Афганистана он вернулся с орденом Красной Звезды на груди, однако запомнилась не только эта славная биографическая страничка, но и самая первая.
- Никогда не забуду первый обстрел в Афганистане, когда колонна выполняла задачу по доставке грузов, – вспоминает Владимир Евгеньевич. - Наша 57-я бригада материального обеспечения дислоцировалась в Пули-Хумри. Я был майором, начальником штаба 446-го отдельного батальона подвоза горючего. Мы шли колонной (примерно из 30 машин) в Кабул, колонны другого батальона шли нам навстречу, и в «зеленке» недалеко от афганской столицы случился обстрел. Проскочив «зеленку», мы остановились. Являясь старшим ко¬лонны, я стал проверять, целы ли люди, какой ущерб нанесен технике. Выяснилось, что потерь нет, а раненых – двое: один в плечо, другой в ногу. Так вот, во время проверки я заметил также и то, что на месте стоять не могу – ноги трясутся. Смотрю на других – у них то же самое. Это было чувство натурального физического страха. Хорошо еще, что топлива в цистернах не было, ни одна машина не загорелась, и все дошли до пункта назначения… http://www.myfreedom.ru/news/187.html

3. ЧЕЛОВЕК. ВОЙНА. ДОРОГА. (как было на самом деле) Водителям – «афганцам» посвящается. Константин Скуратов.
…Ну, вот, наконец-то и Пули-Хумри,- вздохнул Кирилл, увидев тянущийся вдоль дороги забор из колючей проволоки.
Котловина, зажатая невысокими горами, курилась плотной завесой пыли. Это непрерывно тасовались машины сразу нескольких колонн, разбираясь по местам традиционных стоя¬нок. Да, для кого-то дорога уже закончилась. Счастливчики, удачно добравшись до своей базы, целых два дня будут спать на свежих простынях с деревянным потолком над головой, ходить строем в столовую и смотреть надоевшие, кое-как склеенные фильмы в сверкающем металлическим покрытием клубе. Почтальон выдаст им письма, в которых нет войны, а есть только дом, странные заботы родителей и друзей, пожелания здоровья и счастья. Они будут курить свои «Донские» у пожарного водоема, старательно избегая в разговорах слов «колонна», «зеленка», «трасса» и многих других, касающихся непосредственной работы. А потом они опять сядут в кабины своих «коробочек», «шаланд», «крокодилов», «наташек», «зажигалок», чтобы доставить самые разнообразные грузы во все концы страны.
Для других Пули-Хумри - перевалочная точка. Отсюда колонны уходят в Хайратон и Кундуз, успев, кто переночевать, а кто и изрядно загореть, ожидая очередной проводки.
http://lifecontrary.ru/?p=1519

4. Как это было, вспоминает херсонец Игорь Телегин (на фото), бывший тогда командиром автомобильного взвода.
- В Афганистан я попал осенью 1987 года в батальон, который базировался в Баграме и занимался перевозкой горючего. Нашей ротой командовал мой земляк капитан Олег Карпенко. Боевого опыта ему было не занимать, и нашу колонну он проводил с минимальными потерями. Работы хватало. Скорость под 80 км/ч. «Бронник» на дверь. Самое тяжелое было – ездить летом. Сплошная пыль, просто нечем дышать. Легкие наполняются пылью, и кашель постоянный. О глазах в колонне лучше забыть, тогда они не закрываются, а смотрят. А глядеть надо было в оба. Душманы знали все номера колонн, фамилию командира, полные мы шли или пустые. Ездили до 3 часов дня, после с дороги уходили выездные заставы, а нас «комендачи» (дорожная комендатура. – Примеч. авт.) заворачивали на ДКП, где мы ночевали. На следующий день опять в дорогу. Если попадали под обстрел, сопровождающие нас зенитные установки 3ГУ-23 вступали в бой, а мы на полной скорости выходили из-под обстрела. Когда попадали в цистерну, машина сгорала за считаные секунды. Водитель, не успевший выскочить из кабины, сгорал заживо.
Однажды везли из Пули-Хумри керосин. На дороге к Кабулу была деревня. Мы её Аминовкой прозвали. Колонна шла на скорости, и одна из машин сбила внезапно выскочившего на дорогу местного мальчонку. У нас был категорический приказ не останавливаться, и мы ушли дальше. Ночью в Кабуле слили привезенное топливо, а утром двинулись в обратный путь. Заезжаем в эту Аминовку, а там дорога так стиснута дувалами (каменная ограда. – Примеч. авт.), что только одна машина пройдёт. Проехали полкишлака, смотрим, а на крышах гранатометчиков полно. С соседнего дувала пулеметчик ДШК на нас наводит. Если хоть один выстрел с нашей стороны – будет не бой, а бойня. Посредине дороги стоит, как памятник, местный аксакал с бородой, как у старика Хоттабыча. Колонна остановилась. К бородачу пошел наш ротный – капитан Олег Карпенко. Разговаривали они около часа, но мне это время показалось вечностью. Местные требовали компенсации родственникам мальчика, погибшего под колесами нашего бензовоза, – оружием и боеприпасами. Но наш капитан договорился дать бакшиш (подарок. – Примеч. авт.) соляркой, керосином, и мы тронулись дальше. Но не всегда так везло. 21 июня 1988 года душман выстрелом из гранатомета попал нам под кабину. Рвануло так, что меня ребята нашли в 30 метрах от машины. Водитель остался жив, но ноги ему собирали по частям в Союзе, в госпитале Бурденко. // Гривна-СВ № 7(66), 2003-02-15