"Килагайские хроники", Афганистан: о том, о сём... Опции

[Дмитрич]

Килагайские хроники.

Предисловие.
Первоначально я не собирался на эту тему карябать бумагу пером, извиняюсь, в связи с всеобщей электронотизацией (спасибо Гейтцу, хотя многие считают наоборот – смерть Гейтцу!*) тыкать пальцем по клавиатуре, но написав пару заметок об Афгане, я понял, что нельзя так просто оставить эту тему без внимания. И пусть я всего лишь начфин и как бы кто и что не думал, я был там, и не только сидел в кабинете. Ведь пуля, как говорят – дура, она не спросит ты командир взвода или нет…
Прошло 15 февраля, очередная 19-ая годовщина вывода войск, а в сетке телевизионных программ ни одного фильма, ни одной передачи в связи с этим. Что это? Неужели все потеряли память? А как все любят кричать о патриотизме, но где же он?
Я, почти всех Пули-Хумрийцев (тех, кого нашел на одноглазниках, как этот сайт называет Слава) поздравил с праздником – днём вывода войск. И не только Пули-Хумрийцев. Хотя, этот день не праздник, как это заметил Миша Графов (наш выпуск, 15 рота), а день памяти. Надеюсь, в скором времени и он примкнет к нашему форуму.
Завершая свои мысли в слух, вернусь к хроникам, прошу не проводить аналогию с устоявшимся в народе значением этого слова, хотя по содержанию заметок (зарисовок)… Что поделаешь иногда, как это принято у русского народа, да и не только у русского, и в горести и в радости мы обращались к Бахусу. Ну, вот о форме самих хроник я уже упомянул, они будут короткими заметками или зарисовками происходивших тогда событий или того, что было связано с ними и самим Афганистаном. Я не ставлю самоцелью и совсем не претендую на изложение каких либо событий и фактов, тем более в хронологической последовательности, а так что вспомню, то и вспомню. Как говорили латиняне: «Ab hoc et ab hac» (О том, о сем ). И конечно же, это все будет перемежатся с моими стихотворениями.

Да, я тоскую по Афганистану
По тому солнцу, ветру и песку
По тем друзьям, которых разбросало
Ещё по тем, которых не найду

Злодейка жизнь сломала много судеб
И развела последние мосты
И пусть что есть, останется и будет
И пусть кто есть, но только не кресты

Виски посеребрило сединою
В глазах не объяснимая печаль
Мне трудно разобраться что со мною
И трудно разобраться что мне жаль

Куда-то в даль, как пущенной стрелою
Ушли года опустошив колчан
Но где-то там, за мутною рекою
Остался мой тогда Афганистан

Мне грустно, я кривить душой не стану
В глазах не объяснимая печаль
Да, я тоскую по Афганистану
По тем годам, которых мне не жаль

Максимыч – «Не летная погода»
Был один майор, которого прозвали (шутя, не в обиду) «нелетная погода». А всё дело в том, что когда задует афганец, то гору Zalupa от стоящего в воздухе песка не видно, а раз её не видно то погода не летная, т.е. - вертушки не летают. А когда вертушки не летают - не будет почты. А в Афгане только две отдушины: письмо из дома и баня… Майор этот был, может быть и не совсем в предпенсионном возрасте, но соответствующей комплекции – страдал (или только начинал страдать) «зеркальной болезнью» (т.е., одноименную с названием горы штуку видел только в зеркале, живот мешает). А народец-то ушлый, вот и повадились его подкалывать… Ну, что Максимыч, как погода сегодня, Zalupu видно? Не видно…Опять не летная погода… И т.д. и т.п.

Вдруг Афганец завеял над нами
Это ветер афганский такой
Он закрыл путь почтовым вертушкам
Шурке** сделал опять выходной

Гора названа была из-за того, что её округлая вершина, выглядывающаяся из-за предгорья, имела характерную бороздку - пропаханную нашими «богами войны» - артиллерией.

А ещё есть там гордость, честь долины
Её за схожесть с чем-то нарекли
Когда смотрели долго на кручины
Всю ночь и днём с рассвета до зари

Так, вот однажды, когда шел очередной обстрел гарнизона, все офицеры вышли покурить на порог штаба, а заодно понаблюдать за происходящим. Хочу заметить, не при каждом обстреле все выходили из штаба, так как к этому давно привыкли… Просто в этот раз, всё было немного посерьезней. На пороге стояли Комбриг и другие офицеры. Максимыч, а он был артиллеристом, чуть ли не в делениях угломера указывал, точнее говоря, предсказывал место падения РСов. Этот упадёт там-то, тот там-то… И его прогнозы, надо отдать ему должное, почти всегда совпадали. Я и Шура Мягкоход, стояли с краю и тоже наблюдали за этим увлекательным процессом. Так бы всё и продолжалось, но тут вышел НачПО одетый в бронежилет и каску и докопался к Шурику, почему он не в бронике, не с автоматом и не идет занимать своё место по боевому расчету. Поорал, поорал сел в Уазик и уехал. В это время с места, от куда стартовали РСы - стартонул очередной РС и траектория его полета для штаба не предвещала ничего хорошего. Максимыч, привычно вскинул руку с линейкой на уровень глаз, стал вычислять и озвучивать расчеты, но уже не совсем уверенным голосом… Комбриг его прервал и отправил всех по местам. Снаряд упал за штабом.
------------
* об изобретателе интернета пока не говорю, - британский физик Тим Бернерс-Ли, известный всему миру как создатель Всемирной паутины.
**начальник почты, из песни"Желтый модуль"
Вот она, достопримечательность долины. 1.Вид на гору "Zalupa" от штаба бригады, 6.10.88. 2. Mountan "Zalupa"-вид с другой точки.
 Гора_Z.jpeg ( 22.04 килобайт ) Кол-во скачиваний: 21
 album_2602204803_8494.jpg ( 26.65 килобайт ) Кол-во скачиваний: 22

[Дмитрич]

Проза ( воспоминание ветерана Гарнизона) майор запаса Алексея Александровича Макарова.

Пули-Хумри — Кабул — афганская «дорога жизни»?

Как это было? О своей службе в составе ограниченного контингента советских войск в Афганистане воспоминает наш земляк, уроженец села Каменная Балка выпускник Вольского высшего военного училища тыла майор запаса Алексей Александрович Макаров:

Мне не довелось пилотировать вертолёты, гоняться по горам за душманами. У меня остался в памяти свой Афганистан, который никогда не смогу забыть. Не забудутся те офицеры, прапорщики, сержанты и солдаты, с кем пришлось бок о бок нести службу на чужбине все эти два года (1987-1989 г.г.)

Когда меня направили служить в Демократическую Республику Афганистан, я понимал, не за наградами и чинами посылала меня Родина на войну, а чтобы, как тогда принято было говорить, защищать её южные рубежи от врага. И пусть сегодня это решение многие считают ошибкой, но тогда мы были молоды и ехали в чужую страну с искренним желанием защитить афганский народ, его законную власть от международного империализма.

Службу в ДРА начинал в должности начальника службы снабжения 894-го отдельного ремонтно-восстановительного батальона 59-й армейской бригады материального обеспечения в городе Пули-Хумри с 20 марта 1987 года. За время службы побывал в составе автомобильных колонн батальона в городах Хайратон, Баграм, Гардез, Газни, Кабул, Джабаль-Уссарадж. Награждён медалью «За боевые заслуги» и орденом «За службу Родине» «за умелые, инициативные и смелые действия в бою, способствующие успешному выполнению боевых задач подразделением».

А началось всё с того, что в январе 1987 года меня вызвали в штаб Московского военного округа, где я тогда служил, и сообщили, что по плановой замене мне предстоит отправиться для дальнейшей службы в Афганистан. Там уже восьмой год шли боевые действия. 10 марта 1987 года я был на пересыльном пункте в Ташкенте, в штабе Туркестанского военного округа. А 15 марта вместе с другими офицерами после двухчасового перелёта на военно-транспортном самолёте мы оказались на военном аэродроме в Кабуле, где находился пересыльный пункт 40-й общевойсковой армии.

До Афганистана мне приходилось летать на самолётах различных видов, но такого полёта, и особенно посадки, испытывать ещё не доводилось. Мы летели на высоте приблизительно 10 тысяч метров. Ракеты моджахедов с земли достать нас не могли, однако, взлёт и посадка – самое уязвимое место во всей цепочке воздушного сообщения между Ташкентом и Кабулом. И чем быстрее будет осуществляться посадка или взлёт, тем лучше для тех, кто летит. Поэтому когда наш самолёт резко завалился на крыло и стал падать, нам, молодым офицерам, ещё не знавшим всех тонкостей афганской жизни, стало не по себе — побледнели лица, побелели костяшки на пальцах рук. Пошли отстрелы тепловых ракет для отвода возможного попадания в борт вражеских реактивных снарядов. Время падения с высоты 10 километров составило всего 5 минут. И вот — долгожданное приземление.

После двухнедельного ожидания в Кабуле получил предписание убыть в город Пули-Хумри, где предстояло теперь проходить военную службу.

Пули-Хумри – город на севере Афганистана, центр провинции Баглан. Город находится на пересечении главных транспортных магистралей. Здесь расположен выход к тоннелю Саланг – самому короткому пути на Кабул.

Гарнизон Пули-Хумри — это тыл 40-й армии, её арсенал и бригада обеспечения армии всем необходимым. Охрану бригады обеспечивал 395-й мотострелковый полк. Здесь же стояли танки, на возвышенностях раскинулись заставы. По горам периодически била наша артиллерия, не давая приблизиться душманам. Но по ночам «духи» всё равно обстреливали городок реактивными снарядами.

Через несколько месяцев, приняв дела и разобравшись в особенностях своей работы, я в первый раз был назначен ответственным за сопровождение колонны. Это сейчас в армии на три машины чуть ли не полковника назначают старшим, а тогда колоннами (от 80 до 100 машин) командовали командиры рот в званиях старших лейтенантов и капитанов. С каждой колонной в рейс ходил офицер управления. Всего на колонну было 3-4 офицера. Один (командир роты) ехал в головной машине и возглавлял колонну, второй (зампотех или техник) руководил техническим замыканием в конце колонны и третий (офицер управления) находился в середине колонны. В колонне 2-3 автомобиля охраны с зенитными установками ЗУ-23-4. При обстреле колонн душманы старались вывести из строя эти автомобили в первую очередь.

Все командировки походили друг на друга: подъём в четыре утра, завтрак и в парк за автомобилями. Выход в шесть утра. Провожал колонну лично комбат. Он долго и нудно инструктировал, рассказывал о том, какую дистанцию нужно держать между машинами, как надо обгонять, что делать при обстрелах… Водители, по году и больше ходившие в колоннах, пересмеивались, нетерпеливо ожидая команду «по машинам». Наконец инструктаж окончен, звучит долгожданный приказ, водители неспешно разбредаются вдоль техники. Начинается движение.

От Пули-Хумри до Кабула дорога в основном идёт по горам. На обочине сожжённые машины, часто попадаются столбики со звёздами в память о погибших здесь воинах.

Летом трудности испытывали из-за жгучей жары, зимой — от крутых горных дорог, покрытых льдом, и требовавших от водителей максимального внимания и выносливости. Прошли первые десятки километров. В штаб части идут доклады: «На участке ответственности всё в порядке, колонна проходит согласно графику движения».

К обеду проделали половину пути, и после небольшого перекура снова в путь. Впереди тоннель через перевал Салан. Вдоль дороги, метрах в 5-10 от обочины, огромная свалка — подбитая в разное время «духами» советская военная техника, память о чьём-то последнем бое. Повсюду развороченные борта, сорванные башни, дыбятся остовы грузовиков. Здесь они над нами взяли верх. Такую картину я наблюдал потом часто. Вдоль всей дороги памятники и обелиски павшим солдатам и офицерам.

О Саланге – самом высоком горном перевале мира — знает каждый солдат и офицер, побывавший на афганской войне. Саланг — стокилометровая трасса, сжатая горными вершинами, утопающая в облаках и вечных снегах, с трёхкилометровым тоннелем, пробитым в каменной толще Гиндукуша, — соединяет север Афганистана с его столицей.

Караванный путь, доступный для передвижения не более 3-х месяцев в году, в 60-е годы XX века был преобразован афганскими и советскими специалистами в автомобильную трассу. Особое значение он приобрёл в годы 10-летнего военного противостояния. По нему доставлялись продовольствие и боеприпасы, гуманитарная помощь мирному населению – так дорога помогала людям выжить. За это Саланг уважали, прощая ему погодные капризы и массу сюрпризов, ожидавших за каждым витком серпантина, предвидеть которые не могли даже опытные водители, исколесившие трассу вдоль и поперёк. Именно там, на Саланге, устраивали самые опасные засады «духи».

Были и чрезвычайные ситуации. За время афганской войны в тоннеле произошло два случая массовой гибели военнослужащих. 23 февраля 1980 года в результате ДТП советская колонна остановилась и 16 военнослужащих задохнулись выхлопными газами. Другая, ещё более масштабная трагедия, про-изошла 3 ноября 1982 года, когда в возникшей пробке в тоннеле погибло 176 человек.

Всё, позади Уланг. Похолодало. Дорога поднимается вверх, к перевалу. Колонна, поминутно тормозя, жмётся к отвесной скале, пропуская встречные БТРы комендантской бригады. Затяжной подъём до главного тоннеля составляет примерно 60 километров. Грузовики двигаются со скоростью 4-5 км в час как вверх по серпантину, так и вниз. Перепады высот очень велики. Никакие тормоза не удержат гружёный КамАЗ, если он вдруг покатится вниз. А если мотор «не вытянет» на подъёме, то «фура» будет таранить и сбрасывать в пропасть идущие за ней грузовики.

С подъёмом толстый слой жидкой грязи и мокрого снега под колёсами постепенно твердеет. Всё плотнее становится снежный покров. Но сцепление с дорожным покрытием, уходящим вверх лентой, достаточно прочное. Уверенно поднимаемся туда, где на высоте около 4 000 метров предстоит пройти 16 тоннелей, и среди них главный – пробитый сквозь самое сердце Саланга.

Перед въездом в тоннель всем раздали гопкалитовые патроны к противогазам — на случай вынужденной остановки машины. Проходим первый тоннель, второй, третий… Начинает сказываться разряженность атмосферы, скопившиеся в тоннеле выхлопные газы, тянет ко сну… Входим в главный тоннель. Через несколько минут впереди замаячило светлое пятно выхода, с жадностью вдыхаю свежий воздух, кружится голова…

Спуск с перевала прошёл без происшествий. Только дизелям под силу этот нелёгкий путь, карбюраторные двигатели «захлёбывались» на перевале от недостатка кислорода. Люди выдерживали всё!

Вот за поворотом показались чёрные от копоти и сажи скалы. Я уже по слухам знал – там, внизу, исковерканные обгоревшие бензовозы. Недавно здесь, на Саланге, душманы обстреляли колонну «наливников», следовавшую из Термеза в Кабул.

Проехали Джабаль-Уссарадж, дальше Чарикарская «зелёнка». Вдоль дороги виноградники, отгороженные низкими заборами из глиняных кирпичей. Чарикарскую «зелёнку» все колонны старались «пролететь» на большой скорости. Очень много солдат и офицеров погибло в этих проклятых зарослях. Для советских военных такие районы были очень опасными. «Духи» обстреливали наши колонны, после чего скрывались в сплошном ковре виноградников. Понять, откуда стреляли и куда скрылись эти стрелки, было практически невозможно. На этот раз всё обошлось.

И вот, наконец, долгожданный Кабул. Остановились в Тёплом Стане, чтобы сразу заправить машины на обратный путь. Дальше двинулись по городу к штабу армии и складам. Там в течение следующего дня разгружались, а наутро — опять в дорогу на Пули-Хумри.

Таким мне запомнился мой первый рейс по афганской «дороге жизни» в составе военной автоколонны. За два года службы в ДРА их было двадцать. Со временем это стало обычным и рядовым событием армейской жизни. Хотя не каждая командировка заканчивалась благополучно, попадал и под обстрелы. Ловил себя на мысли, что не так страшна смерть, как её безобразный вид. Когда видишь, что осталось от человека, тошнит и начинает болеть голова… Не так страшен бой, как его нечеловеческий грохот, помноженный эхом гор — отголоски ада.

Приходилось ли стрелять самому? Да, приходилось. Правда, у меня нет уверенности, что я в кого-то попал. В рукопашную не ходил, ничего такого не было. Если обстрел – ложишься под колёса грузовика и отстреливаешься, и даже зачастую не видишь, куда стреляешь. Да и основная задача личного состава нашей бригады другая — качественное снабжение соединений и частей, выполняющих задачи по предназначению, материальными средствами (горючее, боеприпасы, продовольствие, прочие грузы).

Так пролетели два года службы в Афгане. Наступил февраль 1989 года. 10 числа сборная колонна нашей бригады убыла в свой последний рейс по маршруту Пули-Хумри — Термез, лишь в одну сторону. Война закончилась…

Советскому Союзу оставалось просуществовать два года. В 1991 году он распался. Распалась страна, за которую мы воевали…
-------
АЛЕКСАНДР ЩЕРБИНА
спасибо Алексей Александрович,прочитал ваш мемуары,и словно опять вернулся туда,в нашу долину,снова увидел (залупу)вы понимаете о чём я пишу,всю в маковом цвету,кишлак под ней,взлётку,танковый полк,наши модуля,как будто я снова стою на кичи и смотрю вниз.вижу броню и звезду,чего греха таить,частенько бегал на неё,менять у бачей,на консервы,горючку - чарс,ханку,открытки,переснимачки,шароп.всё было,чего уж там,молодой был,дурной,но это было сомной,это моя память,судя по годам службы,вы пережили и великий пожар Хумри? ещё раз,спасибо вам за воспоминания!

Sergey Еliseev ответил АЛЕКСАНДРУ
Он живет в Ставропольском крае в Благодарненском районе статья взята с "Благодарненского вестника" ( Ставропольский край) http://blag-vesti.ru/puli-xumri-kabul-afga...-doroga-zhizni/ возможно редакция сайта даст Вам его координаты