Казна и Знамя, в одном почетном месте Опции

[начальника :)]

до сих пор не могу понять зачем так было придумано, ведь наличных денег, как правило, было не очень много, к тому же у начфина был свой несгораемый сейф, под охраной.

Пару раз попробовал сдать бабло под знамя - прикольно, но не понравилось. А вам?

[Дмитрич]

Вот рассказ одного солдата, слышанный мной в палатке дивизионного медсанбата во время болезни (вводные матерные слова разрешите, для экономии места и времени, здесь опустить).

– Стою раз на "первом посту" нашего танкового полка. Ночь, все штабные офицеры давно спят в своих квартирах, дежурный по части только что пошел посты проверять, вернется нескоро, писарь храпит в соседнем кабинете. Рядом со мной – зачехленное знамя в "пирамиде" и денежный ящик под замком с мастичной печатью. Вот я и присел на этот ящик отдохнуть. Нет, не уснул, да и посидел-то всего минут пять.

Подымаюсь, оглядываюсь – мать честная: с деревянной колодки на замке ящика печать мастичная исчезла! Хватаюсь за собственную жопу – точно: печать к штанам приклеилась! Я ее быстренько отцепляю, хочу назад прилепить – да нет, уже с нее все стерлось. Е-мое! Ну, думаю, погиб, теперь меня засудят к такой-то матери! Тут является дежурный по части – я ему откровенно обо всем докладываю: так и так, мол, товарищ капитан, посидел вот на ящике… Мужик оказался хороший: поругал для порядка, но сам же и успокоил: ничего, мол, посидишь теперь не на ящике, а на "губе", – не беда, тут нарушение устава, но ты ведь не ограбил кассу… "Что вы, – говорю, – товарищ капитан, я и в самом деле не вор, я – отличник боевой и политической, до армии сварщиком работал, на Доске Почета висел…" – "Ладно, – говорит, – я сейчас спать лягу, а с утра пораньше вызову начфина: это ведь его хозяйство ты повредил…"

Меня сменили, пришлось, конечно, рассказать разводящему обо всем, он доложил начальнику караула… Утром я снова тут, на посту. И как раз является начфин. Открывает при мне ящик, а там… пусто!

– Ты куда денежки девал? – спрашивает начфин злым голосом. Чуть я, трах-тарарах, сознание там не потерял: ну, думаю, вот это влип!

Но начфин долго издеваться не стал:

– Ладно, – говорит. – не вешай носа, там и не было ни хрена. Полк наш бедный сейчас. Но на губе придется посидеть. Обдумай свое поведение: стоит ли сидеть на деньгах? Я вот, как видишь, по роду службы всю жизнь на них сижу – не позавидуешь, честное слово!

Хороший мужик оказался.



– Ну, а на губу-то тебя посадили? – поинтересовались мы у рассказчика.

– А как же: пять суток строгого отсидел! – ответил тот радостным, почему-то, голосом.
// Рахлин - Грудь четвертого человека